К 250-летию со дня рождения художника
„Луны ущербный лик встаёт из-за холмов… О, тихое небес задумчивых светило, Как зыблется твой блеск на сумраке лесов! Как бледно брег ты озлатило!“
В. А. Жуковский, „Вечер“, 1810
Мужчина и женщина, созерцающие луну, 1824. Старая национальная галерея. Википедия
Луна, освещающая таинственным светом лесную даль, каменистую дорогу, кряжистое дерево с причудливым переплетением ветвей и замершие в созерцании „задумчивого светила“ фигуры путников на первом плане – этот сюжет немецкий художник-романтик Каспар Давид Фридрих с некоторыми вариациями изобразил на нескольких своих полотнах. Для эпохи романтизма ночное небесное светило является одной из знаковых деталей как в живописи, так и в поэзии, и в музыке. Лунный свет делает всё вокруг загадочным, призрачным, зыбким и печальным, пробуждает воспоминания и мечты. На картинах Фридриха луна серебрит морскую даль, встаёт из-за силуэтов городских церквей, освещает дорожки парка или выглядывает из-за камышей.
Светило дневное в его работах запечатлено обычно в момент своего восхождения или захода, когда руины замка или монастыря, горные вершины, корабли с высокими мачтами и распущенными парусами, – всё приобретает особые краски и блики.
Подобные мотивы встречаются на полотнах многих современников К. Д. Фридриха. Но есть нечто магическое, а отчасти мистическое, что заставляет зрителя почувствовать себя участником, очевидцем происходящего события и замереть вместе с изображёнными на первом плане со спины людьми, которых искусствовед М. В. Алпатов назвал «созерцателями». Каспар Давид Фридрих не просто переносил на холст открытое перед ним пространство, но создавал свой ландшафт, наполненный собственными переживаниями.
На террасе Брюля в Дрездене установлен не вполне обычный памятник художнику из металла: окно мастерской, мольберт и пластина с высказыванием самого Фридриха, которое выражает его понимание задачи художника:
„Художник должен не только писать,что видит перед собой, но также и то, что он видит в себе. А не видит он ничего в себе, так пусть он даже не берётся писать, что видит перед собой.“
Каспар Давид Фридрих родился 5 сентября 1774 года в ганзейском, университетском (с 1456 года) городе Грайфсвальд на побережье Балтийского моря. Название города связано с мифическим существом грифоном (Greif), изображённым на городском гербе. До 1815 года Грайфсвальд принадлежал шведской короне.
В Грайфсвальде сохранились замечательные образцы кирпичной готики.* До наших дней город дошёл без больших потерь. Благодаря благоразумию городских властей и коменданта города в апреле 1945 года Грайфсвальд был сдан советским войскам без боя. Собор св. Николая, построенный в середине XIII века, стал символом города. В этом соборе венчались родители будущего художника и крестили его самого. Отец – Адольф Готлиб Фридрих – владел небольшой мыловарней, был прилежным лютеранином. В семье родилось десять детей. Каспар Давид был шестым ребёнком.
События, пережитые в детстве, ранние впечатления повлияли на Каспара Давида Фридриха, его восприятие мира, опредилили стремление к аскетизму и уединению. Мальчику было шесть лет, когда умерла его мать.Через год умерла сестра. Неизгладимый след в его душе оставила трагическая гибель на его глазах младшего брата Иоганна Кристофа. 8 декабря 1786 года Каспар Давид катался на коньках по льду канала и провалился под лёд. Младший брат смог спасти его, но сам утонул. По свидетельству одного из друзей художника, чувство вины за гибель брата, не оставлявшее его всю жизнь, однажды привело попытке самоубийства. Спустя три года после смерти брата умерла от тифа ещё одна сестра. Трагические утраты сопровождали его детство и отрочество.
Но и светлые моменты общения с природой, прогулки по окрестностям Грайфсвальда, обучение рисованию у университетского профессора, связаны с родным городом, где бережно хранят память о художнике. На месте дома Фридрихов, рядом с кирпичными постройками бывшей мыловарни, открыт Caspar-David-Fridrich-Zentrum c экспозицией, посвящённой художнику. По городу проложен особый маршрут: Caspar-David-Friedrich-Bildweg. Пятнадцать остановок на маршруте связаны с событиями жизни художника или с мотивами, изображёнными на его картинах.
Двадцатилетним юношей К. Д. Фридрих покидает родной город для обучения в Художественной Академии (Kunstakademie) Копенгагена. Там он занимается у известных художников графикой, делает иллюстрации к пьесе Ф. Шиллера „Разбойники“. После четырёх лет обучения начинающий художник возвращается в Грайфсвальд, но через год переселяется в манивший его своими художественными сокровищами Дрезден, с которым будут связаны дальнейшие сорок лет его жизни и где в мае 1840 года он оставит бренный мир и будет погребён на Троицком кладбище (Trinitatis-Friedhof). Ворота этого кладбища можно видеть на одной из его картин.
Жизнь художника была наполнена яркими событиями, встречами и дружбой с замечательными современниками. В своих многочисленных путешествиях он побывал на острове Рюген, в Гарце, Бранденбурге, Веймаре, Северной Богемии, совершал частые пешие походы по окрестностям Дрездена, по живописной Саксонской Швейцарии. Всё это нашло отражение в его творчестве.
Во время своей первой поездки на остров Рюген Фридрих сделал множество ландшафтных зарисовок, в которых стал проявляться его собственный стиль. Первый его успех связан с именем Гёте. В 1805 году два его рисунка, выполненные сепией, получили приз в конкурсе, учреждённом Гёте в Веймаре.
Долгие годы К. Д. Фридрих оставался графиком, работал карандашом, тушью, акварелью, углём, выполнял свои замыслы в технике офорта. Не известно точно, когда он обратился к масляной живописи. С 1807 года число написанных маслом ландшафтов стало возрастать. Этим годом датирован пейзаж «Дольмен в снегу» из дрезденского собрания.
Дольмен в снегу. 1807. Галерея новых мастеров. Дрезден. Википедия
В центре картины дольмен — языческие погребальные каменные глыбы. Его окружают старые дубы, у двух могучих стволов обломаны вершины, третий дуб согнулся от ветра. Скрюченные ветви передают трагическое напряжение. Вспоминаются строки Марины Цветаевой: «Кто-то едет — к смертной победе, у деревьев жесты трагедий». Фридриха называют «открывателем трагедии в ландшафте». Этим чувством проникнуты созданные в 1810 году картины «Аббатство в дубовом лесу» и «Монах у моря», где художник передал свои переживания, связанные со смертью ещё одной из сестёр и кончиной в 1809 году его отца. Представленные на Академической выставке в Берлине эти две работы потрясли 15-летнего прусского кронпринца Фридриха Вильгельма, недавно потерявшего мать, королеву Луизу. Прусский король по просьбе сына приобретает оба полотна за 450 талеров. Впоследствии коллекцию картин прусских королей пополнили и другие картины художника. Эта первая покупка, а также восторженный отзыв известного драматурга и поэта Генриха фон Клейста, принесли Фридриху заслуженную славу.
В 1816 году Каспар Давид Фридрих становится членом Дрезденской Академии с годовым доходом в 150 талеров и решает изменить свою холостую жизнь. В январе 1818 года он женился на Каролине Боммер. Художнику за сорок, его супруге девятнадцать лет. «Я счастлив, мой дом теперь милый и уютный, и я не могу не нарадоваться этому». Стройную юную фигуру Каролины можно увидеть на нескольких работах Фридриха. Картина «На паруснике», пожалуй, самая светлая из работ мастера, написана после свадебного путешествия на север Германии. Здесь счастливые молодожёны устремляют свои взоры в морскую даль.
Вскоре это полотно покинуло дом художника. В декабре 1820 года его мастерскую посетил великий князь Николай Павлович. Будущий император Николай I был женат на родной сестре прусского кронпринца, почитателя таланта художника. В дальнейшем, через посредничество государственного советника поэта Василия Андреевича Жуковского, русский царь постоянно приобретал картины и рисунки Каспара Давида Фридриха, что стало весьма ощутимым финансовым подспорьем для семьи. По словам Жуковского, в 1820 году великий князь Николай Павлович сказал художнику: «Фридрих, если будешь в нужде, дай мне знать, я тебе помогу».
В семье Фридриха появились две дочери и сын, названный в честь шведского короля Густав Адольф. Сын и внук К. Д. Фридриха тоже стали художниками. Далее род его по мужской линии прервался.
На паруснике. 1818 – 1820. Эрмитаж. Санкт-Петербург. Википедия
В июле 1821 года в мастерскую художника в Дрездене пришёл Василий Андреевич Жуковский. Между русским поэтом-романтиком и немецким художником установились не только деловые, но и сердечные дружеские отношения. Жуковский был проводником немецкой культуры в России, по его собственному определению «родителем на Руси немецкого романтизма и поэтическим дядькой чертей и ведьм немецких и английских». Он переводил баллады Шиллера, лично был знаком с Гёте. Его прекрасный перевод «Лесного царя» Гёте поразительно созвучен картинам Фридриха. Уже первые строки: «Кто скачет, кто мчится под хладною мглой?» и дальнейшие детали пейзажа: белеющий над водой туман, дуброва, освящённая месяцем, седые вётлы в ночной глубине – создают то же ощущение тайны, колдовства, что и на картинах мастера. Перевод сделан поэтом задолго до знакомства с творчеством Фридриха. Это лишь указывает на внутреннее родство обоих романтиков. Впечатления от личной встречи с художником Жуковский описал в одном из писем Александре Федоровне, супруге великого князя Николая Павловича:
«Фридриха нашел я точно таким, каким воображение представляло мне его, и мы с ним в самую первую минуту весьма коротко познакомились. В нем нет, да я и не думал найти в нем, ничего идеального. Кто знает его туманные картины, в которых изображается природа с одной мрачной ее стороны, и кто по этим картинам вздумает искать в нем задумчивого меланхолика, с бледным лицом, с глазами, наполненными поэтическою мечтательностию, тот ошибется: лицо Фридриха не поразит никого, кто с ним встретится в толпе; это сухощавый, среднего роста человек, белокурый, с белыми бровями, нависшими на глаза; отличительная черта его физиогномии есть простодушие:
Выделенный мной текст показывает, как глубоко было понимание Жуковским творчества художника. Он знакомит с работами Фридриха своих друзей в России. Для себя лично он приобрёл девять полотен и около пятидесяти рисунков.
таков он и характером; простодушие чувствительно во всех его словах; он говорит без красноречия, но с живостью непритворного чувства, особливо когда коснется до любимого его предмета, до природы, с которою он как семьянин; но об ней говорит точно так, как ее изображает, без мечтательности, но с оригинальностью. В его картинах нет ничего мечтательного; напротив, они привлекательны своею верностью: каждая возбуждает в душе воспоминание! Если находишь в них более того, что видят глаза, то лишь от того, что живописец смотрел на природу не как артист, который ищет в ней только образца для кисти, а как человек, который в природе видит беспрестанно символ человеческой жизни. Красоты природы пленяют нас не тем, что они дают нашим чувствам, но тем невидимым, что возбуждают в душе и что ей темно напоминает о жизни и о том, что далее жизни».
С сентября 1826-го по конец апреля 1827 года Жуковский жил в Дрездене, общаясь со своими близкими друзьями братьями Александром и Сергеем Тургеневыми, приехавшими в Германию годом раньше. Сергей Тургенев был тяжело болен. «Великое счастье, что я нашел здесь Александра и Сергея. Наше вместе стоит десяти докторов», — писал Жуковский в одном из писем. Оба брата не раз приходили в мастерского Фридриха. Александр Иванович Тургенев описал в своём дневнике своё первое посещение в 1825 году:
«Вчера были у Фридриха в atelier. Его слушали, а картины его смотрели с необыкновенным удовольствием. … В предметах природы часто избирает он самое простое положение…— но все трогает душу, погружает в мечтательность, все говорит, хотя и неясно, но сильно воображению. Так и слова его: он сам говорит, что объяснить ни мысль, ни картины, их изображающие, не может, а всякий пусть находит свое, т. е. свою мысль в чужом изображении…»
Осенью 1826 года Александр Тургенев заказывает художнику картину в память о дружеском общении Жуковского и братьев Тургеневых в Дрездене. Работа была закончена в 1827 году пять месяцев спустя после смерти Сергея Тургенева. Искусствовед М. Ю. Коренева в своей работе, посвящённой дружеским контактам русских литераторов с немецким художником, так поясняет эту работу: «Фридрих изобразил друзей стоящими спиной к зрителю, при свете луны, возле решётки Брюлевой террасы на берегу Эльбы в Дрездене. В верхней части решётки вписано кириллицей имя: Василий Жуковский, в нижней — дата: 30 июля, проставленная, вероятно, перед отправкой картины Жуковскому в 1827 году ввиду его предстоящего отъезда в Россию. На головах у всех троих — большие береты, А. И. и С. И. Тургеневы — в плащах-накидках, Жуковский — в приталенном сюртуке с фалдами. Такая одежда называлась «старинным немецким костюмом» («Altdeutsche Tracht»), который сразу после Венского конгресса стал одеждой немецких «патриотов», выражавших таким символическим образом не только недовольство результатами конгресса, изрядно перекроившего немецкие земли, но и свои упования на создание единой Германии с широким народным представительством».
А. И. Тургенев, В. А. Жуковский, С. И. Тургенев. 1827. Государственный музей А. С. Пушкина, Москва. Википедия
В 1835 году Фридриха разбил паралич. Последняя работа маслом, написанная перед инсультом, «Ступени жизни» хранится в Лейпцигском художественном музее. Возможно, фигура старика в чёрном бархатном берете и длинном плаще, символизирующая патриотическую настроенность, это изображение самого художника. Хотя ношение такого старого немецкого костюма было запрещено после 1819 года, Фридрих остался верен этому мотиву до конца жизни, выражая таким образом свои политические взгляды. Это стало причиной того, что в 1824 году в Дрезденской академии художеств он не получил полного профессорского места, а числился лишь экстраординарным профессором ландшафтной живописи с более низким жалованьем. Преподавательский талант К. Д. Фридриха позволил ему воспитать целую плеяду учеников.
Осенью 1835 года, благодаря покупке картин Фридриха русским царём, художник провёл месяц в санатории Теплица, что способствовало частичному восстановлению его работоспособности. Работать маслом ему было не под силу, но, как и в начале своего творческого пути, он обратился к графике. Настигший художника через два года повторный инсульт лишил его этой возможности. Последние годы жизни Фридрих пребывал в забвении и испытывал нужду, по словам Жуковского «он пережил свой талант». Последний раз Жуковский побывал в Дрездене за два месяца до смерти Фридриха, записав в дневнике: «19 марта 1840 года. К Фридриху. Грустная развалина. Он плакал, как дитя. 20 марта. Середа. Пребывание в Дрездене. Выбор рисунков Фридриха для великого князя». * Речь идёт о великом князе Александре Николаевиче, будущем императоре Александре II.
Василий Андреевич Жуковский продолжал оказывать финансовую помощь семье Фридриха после смерти художника, приобретая для русского двора его работы.
«Ступени жизни» (Die Lebensstufen)1835, Музей изобразительных искусств, Лейпциг. Википедия
Возрождение интереса к творческому наследию К. Д. Фридриха было связано с Выставкой 1906 года в Берлине. Пристальное внимание к его картинам проявляли германские нацисты, что определило долгий период замалчивания имени художника после окончания Второй мировой войны. Лишь в 1974 году, к двухсотлетию Фридриха, его творчество вновь оказалось востребованным. Цены на его работы на рынке искусства неимоверно выросли.
В нынешнем юбилейном году были организованы три большие выставки: в Гамбурге, Берлине и Дрездене. Две первые уже закрылись, а в Дрездене картины и рисунки Фридриха будут представлены до января 2025 года. Дрезденская выставка « Wie alles begann» («Как всё началось») состоит из двух отделов: «Der Maler» («Художник») в Галерее Новых мастеров Альбертинум и «Der Zeichner» («График») во Двореце-резиденции. Самое большое собрание работ К. Д. Фридриха находится в России. В конце этого года выставка, посвящённая немецкому художнику, пройдёт в Эрмитаже. На ней будет уделено место дружбе Каспара Давида Фридриха и Василия Андреевича Жуковского. В начале 2025 года заявлена ретроспективная выставка работ художника в музее Метрополитен в Нью-Йорке.
Елена Беленинова, Лейпциг